Накануне банкета я дождался долгожданного звонка юриста, который развязывал мне руки:

— Они согласились.

Я сразу стал выспрашивать детали:

— Без уточнений по компании?

— Именно так.

— На половину доли? Равным совладельцем?

— Да, как вы и говорили. Причем они сами предложили, когда я сказал, что с нового года вы покидаете страну.

Я вздохнул, реакция Сергея была предугадываемая. Относился ли он ко мне как к человеку, как к равному партнеру? Или я всегда был для него ручной собачкой на поводке?

Как же ты заблуждался, партнер.

— Подписывай с ним документы на передачу доли и закрытие иска завтра в два. Скинешь мне сканы в мессенджер.

— В два? Это принципиально?

— Принципиально, — усмехнулся я. — В два я еще буду совладельцем Сергея Ивановича, а ближе к трем уже отдам свою долю другому владельцу.

Юрист хмыкнул:

— Тут могут оспорить сделку, Марк Витальевич. Вы обязаны согласовать продажу доли с новым совладельцем.

— Но нюансы же ты чувствуешь? По соглашению, даже оспорив продажу моей доли, Сергей Иванович не сможет оспорить соглашение о взаимной договоренности и отзыве претензии. Так?

— Может попробовать, но суд проиграет.

— А мне так и надо. Сделай все грамотно, я тебя прошу, и будь готов к грому и молниям.

— Так и будет, Марк Витальевич. Ровно в два дня. Вы им поставите шах и мат. Я в вас не сомневался.

Я разъединился, разминая затекшие плечи, отмечая, что последние недели очень напряжен, что сказывается на физической форме. Все чаше стал болеть желудок, потому что я забывал вовремя поесть, или вообще забывал про еду. Все чаще я не могу заснуть от непрерывной головной боли. Возможно, я смогу найти точку покоя, но когда?

Вечером покинул отель, чтобы прогуляться по городу, под мягко падающие хлопья снега, подышать морозным воздухом и может быть хоть немного расслабиться. Ноги сами привели к интернату. Я не думал, что так далеко зашел, пока не остановился перед ступенями, ведущими к массивной закрытой двери.

Интересно, если ли у детей из интерната ёлка? Почему я не поинтересовался, когда отдавал распоряжение о подарках?

И словно на мой вопрос, дверь приоткрылась, из интерната вышла женщина с двумя сумками. Повернулась ко мне спиной, что-то сказав на прощание закрывавшему дверь, и только тогда осторожно подошла к скользким ступенькам.

— Давайте, я вам помогу, — вмешался я, перехватывая у нее сумки и крепко поддерживая за локоть.

— Ой, а я вас знаю! — воскликнула женщина, приподнимая вязанный берет, чтобы рассмотреть меня — Вы же с Наташей к нам заходили.

Я вгляделся в нее.

— Д-да… А вы, кажется, ее начальница?

— Была, — вздохнула она и отвела глаза.

Почему все при упоминании Наташи бояться смотреть прямо? Что от меня скрывают? Она же не… Она не умерла?

От собственных черных мыслей меня пошатнуло. Женщина поддержала меня:

— Скользко тут, а денег на посыпку не хватает. Везде экономлю…

— Подарки вам доставили?

— Какие подарки? — встрепенулась она.

— Должны были позвонить, уточнить, что лучше ребятишкам подарить на Новый год, и привезти в интернат.

— Никто не звонил. Ничего не привозили, — она отпустила меня и отошла.

— Странно…Я завтра, если вы не против, разберусь и лично доставлю вам подарки.

Начальница улыбнулась, или в ее неожиданно скривившихся губах мне привиделась улыбка, потому что в следующую секунду она заплакала. Тихо, тоскливо, как человек уже давно переставший верить в хоть какую-то надежду.

— Спасибо, но не стоит…

— Это детям. Все нужен праздник, — тихо ответил я, прощаясь с ней. И вдруг вспомнил: — А ёлка? У детей в интернате ёлка стоит?

— Откуда? Нет… У нас весь год урезанное финансирование. В этом году на ёлке тоже сэкономили.

Я кивнул и отпустил начальницу интерната, только потом сообразив, что не задал вопроса о Таше. Тогда завтра. Привезу подарки и спрошу, когда в последний раз она видела Ташу. Но сегодня спать Виталию не придется.

— Добрый вечер… Хотя скорее уже ночь. Разбудил? Ничего, сейчас взбодритесь, Виталий Алексеевич. Представьте себе, интернат не получил наших подарков. В смысле на заднем сидении в машине водителя? И что там? Коробка! Целая коробка подарков для всех детей интерната? Я полагал, что вы на фуршет выделили гораздо больше денег, чем коробка с консервами…

Чем дольше я разговаривал с Виталием, тем сильнее злился. Даже тут сэкономил, говнюк!

— Завтра в восемь встретимся в офисе и совместно составим список подарков. А еще, чтобы утром в интернат доставили ёлку и украшения к ней.

— Где же я вам ночью ёлку найду, Марк Витальевич?

— Не знаю… Возьми топор, сходи в лес, выбери самую пушистую и до потолка, а, Виталий Алексеевич?

— Понял. Завтра утром доставим ёлку по адресу. Но зря вы так, Марк Витальевич…

— Ты бы лучше поблагодарил, что я в Деда Мороза тебя наряжаться не заставляю, — буркнул я на прощание и отрубил телефон.

Задрал голову и подставил лицо летящему пуху снежинок. Они мягко ложились на мое лицо, таяли и слезами стекали по щекам. А может это плакал я, зная, что никто даже не заподозрит меня в слабости, ведь она крылась в незаживающем и ничего не забывающем сердце.

Я ехал к ней, готовый выслушать, но не готовый простить… А теперь город без нее казался мертвым, как и я сам. И прощение уже не казалось невозможным, лишь бы появился шанс его произнести. Завтра я получу этот шанс, вытяну его из Виталия клещами!

Глава 12. Подарок

Ёлку в интернат доставили с утра. В офисе на меня недовольно пыхтел Виталий, но без возражений исполнял все распоряжения. Позвонил в интернат, поинтересовался насущными потребностями, дал поручения по закупке.

— К пяти все будет готово, а в шесть начинается банкет, — довольно сообщил Виталий.

Я кивнул и взял трубку:

— Да?

— По фонду всё узнали. Информация у вас на почте.

— Хорошо. Что по поводу расходов?

— Из благотворительного фонда не выделяли средства на отпуск губернатора, — уверенно сообщили мне. — Но я взял на себя смелость и поспрашивал знакомых с области. Так вот, он разыскал по концу года сэкономленные средства, которые пошли на премиальный фонд сотрудников администрации.

— Ого! — присвистнул я. — Это на чем же можно так сэкономить? Если мои деньги, перечисленные за дорогу…

— Нет, Марк Витальевич, они осели в фонде.

— Можешь еще глубже копнуть?

— Только натравить проверку по нецелевому использованию бюджетных средств, — с сомнением ответил пресс-секретарь. — Но это после нового года. Никто перед праздниками не пойдет копаться в делах.

— Пусть в новом году, но позаботься, чтобы не откладывали. Если губернатору так хорошо живется, может стоит задуматься и мне о политической карьере?

— Шутите, Марк Витальевич?

— Пока шучу, но в части фонда — продолжай. Если ноги хищений растут оттуда — я хочу получить место управляющего фондом и контролировать каждый шаг этой гниды. Интересно кого он еще обманывает и обкрадывает.

— Хорошо, Марк Витальевич. Попробую предоставить вам это место до нового года.

Я отключился и посмотрел на часы. Без пятнадцати два. Если всё идет по плану, то в два Сергей поставит подпись под передачей мной половину этой компании.

— Виталий, мне кажется, пришло время поговорить о твоей доли в компании, — начал я.

Управляющий сразу подобрался, настороженно изучая каждый мой жест.

— Вы не шутите?

— Да что же меня все записывают в шутники сегодня? А? Нет, Виталий. Ты честно поделился со мной женой, — тут я хмыкнул, пробуя замять собственную горечь. — Через месяц… принял её без всяких претензий…

— Ага, — подхватил он, — я еще и по врачам ее таскал, когда понял, что она брюха… Э-э, беременная. Да.

— Да…

Я снова замолчал. Думал, что впарить долю Виталию будет сложно, что он насторожиться внезапной щедростью, заподозрит в подставе и станет расспрашивать, с чего бы я передумал. Но он с готовностью глотал крючок даже без наживки, считая, что за неполный год реально заслужил стать полноправным совладельцем фирмы.