— Начинай переговоры о соглашении сторон, — распорядился я. — Сначала дави на них агрессивно, но закладывай в головы, что им вполне хватит отката в части бизнеса. Я готов стать совладельцем компании вместе с Сергеем Ивановичем.

— Но…

— Не уточняй не размеры, не форму. Просто зомбируй на факт совладения бизнесом. Я и он. Сергей должен захотеть войти в долю, понял? Предложение в конце переговоров должно прозвучать от них!

Юрист делал пометки в ежедневнике.

— И еще, подчеркни срочность. Предложение действует до конца этого года. После Нового года я снимаюсь отсюда и уезжаю работать в Европу. Это тоже заложи в их головы. Он захочет остановить меня и заставить работать на него. Совладение как раз даст ему эту возможность.

Отпустил юриста и уехал домой, чтобы собрать чемодан.

В спальне механически покидал смену белья на неделю, взял пару костюмов и джинсы. И только тогда наткнулся взглядом на картину…

Почему мне так тошно без нее? Почему я не могу выкинуть из своей жизни последние воспоминания о ней?

Потому что только тоска от воспоминаний делала меня живым. Я загнал себя в работу, становясь роботом по исполнению функций управления бизнесом, чтобы ничего не чувствовать. Я устал чувствовать боль. Устал быть одиноким. Но еще больше устал от собственного бессилия что-либо изменить.

Даже если поговорив с Ташей, я выясню, что она не причастна во всей этой афере, что она тоже марионетка в руках жадного мужа, я не смогу простить её предательства. Ведь это она собрала вещи и ушла от меня. Не муж заставил, а она сама вернулась к нему. Вот этого я ни понять, ни принять не мог.

Но я обязан был для себя и для нее закрыть эту тему, отпустить Ташу окончательно и самому начать новую жизнь. Пусть глядя в глаза объяснит мне, почему она бросила меня.

На новую ублюдочную дорогу я разве что не плевался:

— Она поползет у вас с первой оттепелью! — орал я на горе-дорожников и мнущегося с ноги на ногу управляющего. — Сойдет вместе со снегом!

— По весне все дороги сходят, и что? — пожал плечами Виталий. — Подремонтируем.

— Во сколько мне это встанет? — сквозь зубы рычал я.

Виталий снова только пожал плечами.

Но ничего, он еще не знал, какой подарок, нахрен, я ему подготовил!

— У нас открытие и банкет, Марк Витальевич, — прервал он мои мысли.

Я кивнул и сел в машину.

С самого начала приезда в этот город всё пошло не по плану. Губернатор уже уехал за границу на рождественские каникулы, и никто кроме него не мог ответить мне по благотворительному фонду. Хотя, что тут отвечать, поездка к пальмам на белый песок под горячее солнце определенно спонсирована тем самым благотворительным фондом.

Набрал своего корпоративщика, давая задание в два дня найти мне всю информацию о фонде, его учредителях и целях сбора средств. Расчет был простой, если я физически не могу схватить губернатора за задницу, прижму его финансовыми механизмами. Как припечет — сам приползет ко мне на коленях.

С Наташей тоже не сложилось.

— Так ее нет в городе, — ответил мне Виталий, хотя глаза отвел.

— А где она?

— Уехала. По состоянию здоровья. Врач санаторий ей какой-то предложил, и она уехала.

— Какой? Где?

Управляющий снова пожал плечами, это у него начинало входить во вредную привычку:

— Я не запомнил.

— Позвони, спроси?

— Там связь не ловит…

— На всей территории санатория? — недоверчиво усмехнулся я.

— Когда она хочет — сама звонит, — огрызнулся в ответ Виталий и вышел.

Мог бы сказать «оставьте мою жену в покое», но прикусил язык, ведь тогда в покое ему придется оставить меня. А как же интрига с ребенком? А как же куш в доле бизнеса?

Я проводил его взглядом из кабинета, подумал, кого еще можно дернуть по поручению, и набрал пресс-секретаря:

— У меня к тебе личная просьба… Не для прессы.

— Конечно, Марк Витальевич. Слушаю?

— Мне нужно выяснить, какие санатории прикреплены к местным больницам и найти одну женщину…

— Ага, — несколько смутился собеседник, — записываю.

Я продиктовал данные Таши, попросил срочно найти её и отключился. Оставалось только ждать, хотя нервы сдавали и у меня, и у Виталия.

— Все готово на завтра: газеты, телевидение, ленточка, ножницы, — отчитывался управляющий, развалившись в кабинете на стуле передо мной. — А после с высокими гостями проедем в ресторан, там фуршет по этому поводу…

— По какому? — рассеянно уточнил я, не отрываясь от отчетов по расходам компании за год под управлением Виталия.

— Как по какому? — сбился он. — По открытию новой дороги, конечно. Обмыть же надо, ввести в эксплуатацию.

Я поднял на него глаза:

— Так этот не новогодний фуршет?

— Нет. Новогодний после.

Устало повел плечами, спрятал лицо в ладонях, хотя больше всего хотелось ударить по столу кулаками и послать всех нахер!

— Виталий Алексеевич, вот объясни мне, как можно пировать во время кризиса? Ты не получил помощи от области, влез в оборотные деньги, чтобы построить дерьмо, которое максимум продержится до весны, но при этом не жалеешь денег на пиар своего провала? Устраиваешь широкую презентацию в СМИ, прикармливаешь мэрию и областную администрацию, которые тебя голой жопой на раскаленную сковородку посадили? Стыдно не будет, когда из-под тающего снега говно вылезет на поверхность?

Виталий покраснел, отвернулся, запыхтел:

— Кто же знал то, что это губернаторский хер таким ублюдком окажется? Сначала кинул деньги на треть от сметы, мы влезли в проектирование, подготовку, подписал договоры, раздали авансы. И тут он мне заявляет, пока Наташку не привезу ему на дачу, второго платежа не будет…

— Что? — у меня сдавило грудь так, что я еде мог вздохнуть. — Причем тут Наташа? Договоренность с губернатором была лично моя. Наташа тут и рядом не стояла!

— Ой ли? Откуда же ее Анатолий Викторович знает? Не знаю, где она там стояла, но контракт то полетел из-за нее. Месяц с лишним торчала у вас, а потом приехала брюхатая. Или мне надо было отдать её с пузом? — зло прищурился Виталий. — Что вам дороже, Марк Витальевич, крепкая дорога к базе или здоровый сын?

И все же я ударил кулаком по столу, хотя хотелось в морду управляющего.

— Сворачивай этот гребанный пир. А выделенные деньги… не знаю, распорядись закупить подарки для интерната, к примеру. Узнайте, что им нужно: одежда, одеяла? Может игрушки или учебные пособия?

— Зачем же так, Марк Витальевич? Ну, отменю фуршет, а деньги то чего раздавать беспризорникам? Сами говорите — кризис. Оставим на счетах…

— Ага, а нажираться на новогоднем банкете ты будешь с чистой совестью? — усмехнулся я. — Не жмись, потрать хоть что-то на благотворительность, свои грехи иногда замаливать надо добрыми делами.

С горечью закончил я, поднимаясь и покидая кабинет. Вот если бы мои грехи так просто было бы замолить.

В день отмененного торжественного открытия дороги позвонил пресс-секретарь. Уже по извиняющемуся тону я понял, что результата нет.

— Вы проверили все санатории?

— Все, Марк Витальевич. Простите за инициативность, но я пошел дальше. Нашел знакомого врача и через него перетряс всех врачей поликлиник города. Ваша пациентка ни у одного из них на учете не стояла. Никто не направлял ее на лечение или сохранение беременности…

— Спасибо, дальше я сам, — устало выдавил я, чувствуя, что груз накопленных проблем никак не хочет сваливаться с плеч.

Сначала непонятный выверт губернатора, хотя мне казалось с ним можно сделать дело. Но тут я сам подставил Ташу под удар. Только кто же мог предполагать, что изворотливый губернатор захочет поиметь не только меня, но еще и Ташу и ее мужа?

Теперь загадочный санаторий и исчезновение беременной. Снова темнит Виталий? Я уже знаю, что он ответит на требование встретиться с Ташей: «нет доли — нет сына», «утром долю — вечером Наташу».